мне нравится, что все у нас с тобой наоборот
Я улыбаюсь, когда в дверном проеме вижу тебя голым, и прошу тебя незамедлительно одеться, а вместо этого ты прижимаешься ко мне, и я сквозь все свои тонкие одежды чувствую жар твоего тела. Я всегда стараюсь держать себя в руках, но мне, признаться честно, это дается трудно, потому что ты вытворяешь такие вещи, которые находятся в какой-то иной плоскости представлений о дозволенном. Ты каждый раз берешь меня за руку насильственно и грубо, вся кожа моя в засосах и местами в кровоподтеках, но ты настолько невозможен, что я чувствую, ты никогда не умрешь и мне не дашь умереть, потому что все, что ты делаешь, это вне всяких рамок и сложившихся привычек, а значит, все не может закончиться так же, как у всех - банальной смертью, ты просто радикальный реформатор и любовник-экстремист и вся твоя жизнь - это science fiction, где я твой(я) heroine! И все у нас с тобой взаимно. Мы балуемся друг другом, как подростки кладут под язык маленькие таблетки. Или как взрослые играют в шахматы, объявляя шах и мат! (О, у меня тут озарение: вот почему шахматы называются шахматами. Играть я в них по-прежнему не умею.)
Мне нравится, когда ты трогаешь руками мой живот - я себя чувствую ребенком пятилетним! Ты любишь ирисы, ириски и когда я готовлю рис - он слишком твердый и немного пресноват, но ты за это меня любишь, я всё знаю Мне, вообще, нравится твой подход ко мне. Особенно когда по утру ты заливаешь мое тело жирным кефиром, а потом надо мной смеешься. В ответ, как только ты уснешь, я бегу за сметаной, чтобы намазать твои губы и подрисовать усы! У нас с тобой молочная война. Ты назначаешь бой, my boy, я лихорадочно готовлю свой окрас - мукой припудриваю щеки, чтоб скрыть поглубже все муки на лице. Я не люблю проигрывать, но тебе так сладко покоряться мне нравится - ты тогда со мной так нежен, как пенки в топленом молоке, которые все в детстве выплевывают незаметно, чтоб мама не ругала. Мне кажется, с тобой мы погибнем во сне или от лишнего укола, ведь нам однажды введут инъекцию, когда им надоест слушать наши претензии, что стены недостаточно мягки и белы. Как жаль, как жаль.
